Рекламный блок

Метки

Салаты Соки и компоты Японская кухня Напитки алкогольные Усилитель вкуса и аромата Ягоды Бондюэль Идентичный натуральному Компоненты продуктов питания Сыры и творог ГМО Носитель Мясные продукты Яйца Мучные изделия Крупы и каши Вещества-отбеливатели Добавки, препятствующие... Напитки безалкогольные Колбасные изделия Стабилизаторы пены Загуститель Хлебобулочные изделия Консервант Мороженое Натуральное происхождение Гелеобразователь Искусственное происхождение Влагоудерживающие агенты Детское питание Грибы Регулятор кислотности Сдобная выпечка Антибиотик Структураторы Аллерген Натуральные красители Фрукты Антиоксидант Эмульгатор Мука и макаронные изделия Кондитерские изделия Молочные продукты Краситель Ароматизатор Осветлитель Масла и жиры Шоколад Глазирующий агент Стабилизатор Торты Рыба и морепродукты Первые блюда Орехи и сухофрукты К пиву Овощи и зелень McDonalds СПЭНы Подсластитель
Случайный факт:
Кофеин пробуждает аппетит, усиливая секрецию желудочного сока. Поэтому регулярное потребление напитков с кофеином натощак может стать причиной заболеваний желудка. Обновить
Cтатья добавлена пользователем Неизвестный
22.10.2009

Миф о трансгенной угрозе (Ч2)

Начало статьи

Генная инженерия растений и селекция — хрен слаще редьки

Биотехнологов обвиняют в насилии над природой, так как они в отличие от обычных селекционеров пересаживают гены откуда угодно и куда угодно, что может привести к непредсказуемым последствиям. Некоторые непредсказуемые (вторичные) эффекты встраивания чужого гена в геном растения возможны. Но они в равной степени присущи и обычной селекции. И ГМР, и селекция переносят новый генетический материал, который может вызвать нарушение работы генов, их модификацию, выключение или активацию, что способно привести к выработке каких-то новых белков или изменению уровня существующих. Новые продукты жизнедеятельности клетки, в принципе, могут быть и токсичными, и аллергенными, и канцерогенными.

Примером появления непредсказуемых эффектов в обычной селекции служит история с гибридом кукурузы „Техас“. В начале 70-х огромные посевные площади этой культуры в США были опустошены грибковым заболеванием. Выяснилось, что продукт гена, специфичного для данного гибрида, взаимодействовал с токсином гриба, что в результате приводило к развитию заболевания.

Итак, ГМР по возможным последствиям не опаснее обычной селекции. Мало того, иногда селекция приводит к гораздо более существенным нарушениям в геноме растения, чем направленная генетическая модификация. С 30-х годов ХХ века для целей селекции человек использует радиацию и химикалии, вызывая мутагенез. К настоящему времени известно около 2200 сортов различных культур, полученных таким способом. Очевидно, что в отличие от ГМР такое грубое вмешательство затрагивает не один ген и имеет непредсказуемые последствия.

Опаснее ГМР может быть даже обычное скрещивание. К примеру, латинские буквы (Т, N, V, F) на упаковках семян томатов означают устойчивость к различным заболеваниям, полученную путём скрещивания с несъедобным для человека диким томатом. Помидоры, устойчивые к нематоде, содержат встроенный из генома его дикого сородича N сегмент (3,5 млн нуклеотидных пар), что составляет 0,3% от всей ДНК томата (для сравнения: ген устойчивости в трансгенных растениях имеет всего около 7 тысяч пар нуклеотидов). Таким образом, обычное скрещивание помимо нужного гена внедряет в растение несколько десятков лишних неизвестных генов. А гены из несъедобного растения вполне могут кодировать токсины, аллергены и другие вредные для человека вещества. И вот парадокс: томат, в который методами генной инженерии перенесли один-единственный известный и проверенный ген, будут тщательно изучать и регулировать его распространение, а томат, в который обычной селекцией перенесли десятки неизвестных генов, по международным правилам не требует никакого контроля и изучения.

ГМР не может быть „безопаснее“, чем биология вообще, но и непредсказуемые эффекты для неё также не более вероятны. Человек в своём отборе часто использует признаки ненормальные и ненужные в природе для своих целей. Поэтому культурные растения способны существовать только с его помощью, а предоставленные самим себе дичают или подавляются сорняками. Так что не стоит обвинять создателей генетически модифицированных растений в насилии над природой. Разве создание нежизнеспособных в дикой природе организмов путём обычной селекции не насилие?

Безопасность генетически модифицированных продуктов питания

Человек всегда употреблял в пищу растения и мясо животных, но у него не выросли ни листья, ни хвост — в организме все белковые молекулы и ДНК (гены) распадаются до структурных единиц, аминокислот и нуклеотидов, одинаковых у всего живого. Истории о том, что ГМ-продукты являются причиной раковых заболеваний, инфекций, СПИДа и др., всегда основаны на слухах: кто-то съел трансгенный продукт и после этого заболел. О латинской поговорке „Post hoc, nоn est propter hoc“ (после этого — не значит из-за этого) и о притче, где некий врач на таких же основаниях сделал вывод: „Ветчина помогает от горячки портным, но не сапожникам“ авторы таких изысканий, по-видимому, не слышали. Реальное же положение вещей таково: за почти двадцатилетнюю историю создания ГМР в научной литературе не было опубликовано ни одного достоверного сообщения о каком-либо негативном воздействии генетически модифицированных продуктов на организм человека.

Но, как мы уже говорили выше, принципиальная возможность появления веществ, опасных для человека, при трансгенной модификации растений существует. Поэтому самое главное опасение оппонентов ГМР — биологическая безопасность продуктов питания. В качестве примера токсичности ГМ-пищи обычно приводят работу британского ученого Арпада Пустаи, который занимался изучением токсичности картофеля с геном лектина подснежника, встроенного для придания устойчивости к вредным насекомым. 10 августа 1998 года исследователь, выступая в телевизионной программе, заявил, что у крыс, питавшихся трансгенным картофелем, наблюдались отклонения в росте, а также подавление иммунной системы. Он также поведал телезрителям, что трансгенная пища опасна для здоровья в принципе. Вскоре Пустаи был уволен: по версии руководства — за „распространение заведомо ложной псевдонаучной информации“, по версии противников ГМР — под давлением биотехнологических компаний.

В февралЕ-1999 года группа из 22 учёных выступила с меморандумом в поддержку Пустаи, а в июне Британское Королевское общество опубликовало заключение шести экспертов, проверявших результаты его исследований. В нём говорилось, что из-за недостатков в планировании и выполнении экспериментов просто невозможно определить причину наблюдаемых изменений, а влияние на иммунную систему статистически недостоверно. Но даже если бы результаты подкрепили сделанные заявления, то для обобщений об опасности всех генетически модифицированных продуктов не было никаких оснований.

Научное сообщество вопрошало, когда же Пустаи опубликует свои результаты, ведь выступление в телепрограмме — это одно, а статья в научном журнале — совсем другое: ей предшествуют две-три положительные рецензии специалистов в данной области. В октябрЕ-1999 года на публикацию решился престижный британский медицинский журнал „Lancet“. От громких заявлений в cтатье осталось только сообщение о некоторых изменениях в слизистой желудочно-кишечного тракта крыс. В том же номере в статье критиков указывалось, что подобные изменения вполне могли быть вызваны адаптацией к картофельной диете, нетипичной для этих животных, поскольку контроль состояния слизистой у крыс, питавшихся обычным образом, отсутствовал.

Помимо токсичности некоторые эксперты опасаются, что гены устойчивости к антибиотикам, используемые в технологии генетической модификации растений, могут перейти из ГМР в патогенные бактерии, которые приобретут устойчивость к препаратам, и лечение антибиотиками станет неэффективным. Но ведь все эти гены и выделены из генома бактерий, поскольку устойчивость к антибактериальным веществам широко распространена в природе. Устойчивость часто появляется в результате неправильного или избыточного использования антибиотиков. Тем не менее аспектом переноса генов устойчивости от растений в бактерии, живущие в желудочно-кишечном тракте человека, занимались ряд международных организаций, в том числе и Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ). Они пришли к выводу, что такой перенос маловероятен из-за сложности соответствующих этапов. Пока случаи спонтанного переноса генов устойчивости из ГМР в клетки бактерий или млекопитающих неизвестны. В 2000 году эксперты Продовольственной организации ООН и ВОЗ сделали заключение, что гены устойчивости, используемые в настоящее время в ГМР, не представляют угрозы для терапевтического использования антибиотиков. Тем не менее для исключения даже гипотетической возможности переноса генов разработан ряд технологий, позволяющих обойтись без генов устойчивости к антибиотикам, удаляющих эти гены после трансформации или „запрещающих“ этим генам „работать“ в бактериях.

Возможная аллергенность ГМ-пищи также вызывает обеспокоенность её противников. Пищевая аллергия — это побочная реакция на пищу, затрагивающая систему иммунитета, ею страдает до 8–10% детей и 1–2% взрослых. Теоретически каждый белок может действовать как аллерген. Наиболее распространёнными аллергенами являются молоко, яйца, рыба, соя, арахис, орехи и пшеница. В качестве доказательств аллергенности ГМ-продуктов оппоненты ГМР обычно ссылаются на скандалы, связанные с трансгенной соей и кукурузой.

Соя, широко используемая в кормах для животных, как и остальные бобовые, относительно бедна незаменимой аминокислотой — метионином, поэтому для сбалансированного питания требуется добавлять в неё метионин или содержащий его белок. Попытки повысить содержание метионина путём обычной селекции успеха не имели, поэтому на помощь пришла генная инженерия. Семена бертолетии высокой („бразильские орехи“), по вкусу напоминающие кедровые орехи, содержат богатый метионином белок. Они широко используются в пищевой промышленности. К сожалению, подобно настоящим орехам, они способны вызывать аллергию. Ген из бертолетии перенесли в геном сои, и оказалось, что некоторые люди проявляют повышенную чувствительность к сое, модифицированной таким образом. Но в этой аллергической реакции не было ничего удивительного, поскольку те же самые люди реагировали и на бразильские орехи. Именно метионинсодержащий белок бразильского ореха является его основным аллергеном. И хотя эта соя предназначалась только для животных, производитель („Pioneer Hi-Bred“), опасаясь, что она может быть смешана с продовольственной, перестраховался и разработку трансгенной сои прекратил.

Противники ГМ-пищи не преминули поднять по этому поводу шум: дескать, природа не простила насилия над собой и ответила созданием сильного аллергена. Позвольте, но при чем здесь генная инженерия? Этот белок является аллергеном сам по себе, и от добавления его в торт в составе орехов, переноса его гена методами генной инженерии или выделения в чистом виде и добавления в корм животным его аллергенность не изменится.

Скандал же, вызванный Bt-кукурузой, устойчивой к вредителям , случился в сентябрЕ-2000 года. Тогда СМИ США сообщили о том, что трансгенный сорт кукурузы „Starlink“, предназначенный для животных, случайно попал в продовольственное зерно и является сильным аллергеном. После этого сразу же посыпались сообщения о якобы наблюдавшихся аллергических реакциях у покупателей продуктов из кукурузы (до публикаций общественность молчала). Проверка ни у кого из жалобщиков аллергии на Вt-белок не обнаружила (кстати, и все ранее проведённые тесты на аллергенность этой кукурузы дали отрицательный результат). Но даже если бы жалобы подтвердились — эта кукуруза всё равно изначально для людей не предназначалась. Биотехнологи не могут отвечать за недобросовестность компаний, использовавших корм для животных в пищу людям. Разве разработчиков производства технического спирта обвиняют в отравлениях, если его продавали под видом пищевого?

Другой аргумент: участившиеся случаи аллергии к сое вызваны якобы тем, что всё большая её часть становится трансгенной. При этом забывается, что соя задолго до появления ГМР считалась в Японии основным аллергеном (наряду с рисом), так же как арахис в США, а треска в Скандинавии, что связано с широким употреблением этих продуктов в пищу в данных странах. Всё более широкое использование сои в качестве добавок в самые различные пищевые продукты увеличивает количество её потребителей, а с ним растет и число людей, чувствительных к сое. Увеличение потребления арахиса в мире наверняка приведёт к увеличению числа аллергиков к нему, но генная инженерия тут ни при чём.

В принципе же, поскольку ГМР меняет белковый состав растений — вводит новые белки, модифицирует существующие или изменяет их количество, то аллергенность растения после генетической трансформации также может измениться. Именно поэтому ГМР тщательнейшим образом и в обязательном порядке проверяют на аллергенность.

Большинство учёных считают, что риск возникновения аллергии намного больше от новых продуктов питания, которые никто не проверяет на аллергенность, нежели от всесторонне изученных ГМ-продуктов. Поедая ГМ-пищу, вы потребляете один-два новых белка, а с новым продуктом вы получаете сотни новых белков. Появление киви в широкой продаже привело к появлению аллергиков на этот фрукт (аналогично сое). И уже потом было установлено, что плоды данного растения содержат несколько аллергенных белков. Если бы киви впервые поступило на рынок сегодня, по существующим правилам его могли бы рассматривать как новый продукт, тестировать на аллергенность, и, возможно, киви так никогда и не попало бы в продажу.

Перед производителями встал вопрос об оценке степени безопасности ГМ-продуктов питания. Вообще-то методы оценки безопасности пищи, которая представляет собой очень сложную смесь множества различных веществ, и её тестирование на животных сложны и неоднозначны. Количество скармливаемой пищи ограничено эффектом насыщения, а сама она может не подходить тем или иным животным, вызывая ряд вредных эффектов (это, скорее всего, и произошло в опытах Пустаи). Поэтому безопасность большинства ныне существующих продуктов обосновывается не экспериментально, а по так называемой „истории безопасного использования“. Сорта же, полученные обычной селекцией, оценивают всего лишь органолептически (на вкус и аромат), очень редко проводятся химические анализы — например, новые сорта картофеля проверяют на содержание соланина.

Сложность оценки риска потребовала нового подхода к оценке безопасности генетически модифицированных продуктов, и в 1993 году Организация экономического сотрудничества и развития (OECD) сформулировала концепцию „эквивалентности по существу“ (substantial equivalence). Её смысл — в определении не абсолютной безопасности генетически модифицированного продукта (на чём настаивают противники ГМ-пищи и что невозможно в принципе), а относительной — за исходный уровень безопасности принимается традиционный аналог ГМ-продукта. Вначале проводится идентификация различий, на которых затем сосредотачивается оценка безопасности.

Все ГМ-культуры, допущенные к использованию, были идентичны аналогам, за исключением одного-двух новых белков, соответствующих встроенным генам. Эти белки анализируют на токсичность и аллергенность, а также оценивают возможные вторичные эффекты. Концепция „эквивалентности по существу“ принята во всём мире, в том числе и в странах ЕС. В ней указывается, что в качестве аналогов могут использоваться и ранее принятые ГМ-культуры. Она подвергается сильной критике со стороны экологических общественных организаций, обвиняющих её в подгонке под требования производителей и заявляющих, что в ней не оцениваются долговременные эффекты употребления ГМ-продуктов. В ответ на это эксперты таких организаций, как ВОЗ, заявляют, что о возможных долговременных эффектах любой пищи известно крайне мало и что идентификация таковых очень сложна, если вообще возможна, на высоком фоне нежелательных эффектов обычной пищи. Действительно, что нам известно о долговременных эффектах употребления картофеля в России, где его едят всего 250 лет, или томатов, которые выращивают у нас не болеЕ-200 лет? А уж о бананах и прочих тропических фруктах, которые в широкой продаже у нас не более десятка лет, и упоминать не стоит.

Много споров ведется и по маркировке генетически модифицированных продуктов. В США, где уже в 1999 году 60% всех продуктов в обычном супермаркете содержали генетически модифицированные компоненты, маркировка — дело добровольное, а в странах ЕС она обязательна, если их содержание в продукте превышает 1%. Вообще-то маркировка не имеет отношения к безопасности: если продукт допущен к продаже, то он уже признан безопасным. Настоящая её цель — дать информацию для выбора между товарами с различными характеристиками. Маркировка генетически модифицированных продуктов, не отличающихся от обычных, — это уже излишне: никому ведь не интересно, картофель каких сортов пошел на изготовление чипсов. Имеет смысл сообщать только о содержании потенциально аллергенных белков (как про молочный и яичный белки на упаковке обычного майонеза).

Генетически модифицированные растения и экология

Теоретически генетически модифицированные растения (ГМР) не могут не влиять на экологию нашей планеты. Прежде всего, нельзя исключить возможность того, что ГМР или технологии их выращивания будут нежелательно воздействовать на те организмы, на которые никакого влияния не предполагалось вовсе. Главной мишенью для критики экологической безопасности ГМР стали так называемые растения-пестициды, которые в результате генетической трансформации продуцируют токсичные вещества, уничтожающие тех или иных вредителей. Наиболее правомерно оценивать не абсолютный вред таких культур, а относительный — сравнить его с побочными эффектами применения ядохимикатов.

Преимущество белковых токсинов, продуцируемых ГМР, перед синтетическими пестицидами очевидно: большие и нестойкие молекулы белков не накапливаются в природе — быстро распадаются до аминокислот; кроме того, они более специфичны, то есть уничтожают только определённых вредителей (бактерии, грибы, насекомые). Маленькие же молекулы пестицидов чаще поражают ни в чём не повинные организмы и из-за высокой химической стабильности могут проходить по пищевым цепям и накапливаться на их вершине. В общем, растениям-пестицидам по своей ядовитости далеко до ДДТ.

Преимущество ГМР перед ядохимикатами было со всей очевидностью доказано в „конфликте“ бабочки-монарха и Вt-кукурузы. Бабочка-монарх (Danaus plexippus) привлекает всех любителей природы своей красотой. Учёные-энтомологи тоже любят её за уникальное свойство — ежегодно по пути из Канады в Мексику монархи преодолевают около 4000 км. Никакая другая бабочка на такое не способна. Вt-кукуруза содержит ген Вt-токсина (о нём упоминалось ранее), встроенного в ДНК кукурузы для борьбы с кукурузным мотыльком, уничтожающим до 7% урожая кукурузы в мире (40 млн тонн). Агентство по охране окружающей среды США проверяло эту кукурузу и признало её нетоксичной для всех организмов, кроме мотылька-вредителя.

Но в маЕ-1999 года в журнале „Nature“ появилось короткое сообщение, что смертность личинок бабочки-монарха, питающихся листьями с пыльцой Вt-кукурузы, намного выше нормы. Авторы сделали вывод, что широкое распространение Bt-кукурузы приведёт к исчезновению бабочки-монарха. СМИ быстро подхватили сенсацию, последствия были грандиозными: 10%-ное падение акций концерна „Мonsanto“ (одного из главных производителей Bt-кукурузы), запрет на Bt-кукурузу в Европе и мораторий на её дальнейшее выращивание в США. Монарх же стал символом движения за запрет ГМР. Газеты пестрели лозунгами типа: „Даже бабочек тошнит от генетически модифицированной пищи“.

Учёные же начали широкомасштабное исследование этого вопроса. В сентябрЕ-2001 года Национальная академия наук США обнародовала результаты двухлетних исследований ряда университетов США и Канады, проведённых под эгидой Министерства сельского хозяйства США. Заключение гласило, что пыльца Вt-кукурузы не опасна для личинок бабочки-монарха. А вот от широко применяемого на кукурузных полях цихалотрин-l-инсектицида численность их действительно сокращается.

Гринпис подал судебный иск, но Верховный суд США постановил, что у полезных насекомых больше шансов выжить на Bt-растениях, нежели когда поля обрабатываются пестицидами. Количество же применяемых инсектицидов в мире только из-за выращивания Вt-хлопка сократилось на 33 тысячи тонн. А всего в 2001 году в США выращивание трансгенных растений, устойчивых к гербицидам и насекомым, позволило уменьшить использование ядохимикатов на 20,7 тысячи тонн. Всё это положительно сказывается как на окружающей среде, так и на здоровье фермеров, а также улучшает биоразнообразие на полях.

Ещё одной потенциальной угрозой биоразнообразию считают утечку генов из трансгенных растений — горизонтальную (в микроорганизмы) и вертикальную (в растения). Горизонтальный перенос генов (то есть вне системы родитель — потомство) уже упоминался ранее (перенос в патогенные бактерии). Теоретические модели и эксперименты показывают, что перенос ДНК из ГМР в микроорганизмы случается, если вообще имеет место, с очень маленькой вероятностью. Если бы это на самом деле происходило так быстро и просто, как считают оппоненты генной инженерии растений, то за миллионы лет эволюции гены всех организмов совершенно перемешались бы. В действительности же на сегодняшний день известно всего несколько случаев горизонтального переноса из растений в бактерии, и самый последний имел место более 10 млн лет назад.

Вертикальной утечкой генов называется перенос ДНК от родительского растения его потомкам. Этот перенос осуществляется через пыльцу при переопылении культурных растений (любых, не только трансгенных) с близкородственными культурными, сорными или дикорастущими видами. Такая утечка из сельскохозяйственных культур происходит постоянно, а началась она, когда человек занялся селекцией. Этот процесс идёт и в обратном направлении, что, как правило, ухудшает свойства культурных растений. Какая же угроза может произойти от вертикальной утечки трансгенов?

Пищевая безопасность человечества под угрозой — с такими заявлениями выступили представители экологических организаций после появления в ноябрЕ-2001 года в одном из самых респектабельных научных журналов мира „Nature“ статьи о том, что в мексиканской провинции — колыбели кукурузы в полудиких местных сортах — обнаружены фрагменты трансгенной ДНК, разбросанные по геному немодифицированной кукурузы.

Бурной была реакция и экологических организаций, и научного сообщества. Заметим, никто из учёных не подверг сомнению саму возможность переноса трансгенов в дикую кукурузу, а это так обеспокоило противников ГМР. Напротив, многие высказали удивление, что такой солидный журнал опубликовал статью, в которой, по сути, не содержалось ничего нового, так как возможность переноса трансгенов в близкородственные виды путём переопыления доказана уже давно. Непонятно только, почему по геному были рассеяны фрагменты трансгена, ведь при переопылении происходит встраивание гена целиком, и нет ли здесь какой-нибудь технической ошибки?

В ответ на публикацию в „Nature“ Международный центр по изучению кукурузы и пшеницы (CIMMYT), расположенный в Мексике, в течение года проверил болеЕ-300 так называемых „фермерских сортов“ кукурузы и ни в одном из них трансгенную ДНК не обнаружил. История закончилась тем, что в апрелЕ-2002 года „Nature“ опубликовал два письма с критикой результатов работы и ответ на критику самих авторов нашумевшей публикации, признающих, что „некоторые их результаты были ошибочными“. Кроме того, редактор в том же номере выступил с беспрецедентным заявлением, что журнал „пришёл к заключению, что предъявленных доказательств недостаточно для оправдания публикации“, а затем призвал читателей „самим принять решение“ в этой истории.

Но даже если перенос и состоялся, существовала ли угроза генетическому разнообразию? Не нужно считать, что геномы диких видов законсервированы и любой приток извне несет им угрозу. Статья об ошибочности такого мнения была опубликована в журнале „Science“ в февралЕ-2000 года, ещё до „кукурузной“ истории. В ней говорилось: сорта кукурузы, выращиваемые фермерами, сегодня не те, что были пять лет назад, и уж тем более не те, что были сто или пятьсот лет назад. Исследования показали — в результате перекрёстного опыления и деятельности человека сорта постоянно изменяются. Кроме того, в настоящее время фермеры часто используют семена из других регионов. Таким образом, генетическое разнообразие на полях является вовсе не статичной, а динамичной системой. Также было установлено, что в силу биологических особенностей перенос трансгенов в геном ближайших родственников и предков кукурузы (теосинте и трипсакум) не представляет опасности.

Кстати, вертикальной утечки генов можно избежать. Технологии, позволяющие предотвратить возможность переноса новых генов при переопылении, в настоящее время активно разрабатываются. Например, если генетически трансформировать хлоропласты, то чужеродных генов в пыльце просто не будет.

Но, может быть, пример с кукурузой — это частный случай, а перенос трансгенов в рис или рапс более опасен для биологического разнообразия? Вот самый мрачный сценарий: трансгенная пыльца опыляет несколько растений, их потомство становится трансгенным, размножившиеся генетически модифицированные растения опыляют ещё больше растений, и так, пока все растения не станут трансгенными. Дикие родственники трансгенных культур, получившие с трансгенами устойчивость к вредителям, патогенам, засухе, морозам, со временем вытеснят естественную флору, а вместе с ней и другие организмы, зависящие от неё. Но совсем плохо, если эти родственники — сорняки. Получив устойчивость к ядохимикатам, они станут суперсорняками, для уничтожения которых потребуются огромные дозы гербицидов, что в результате приведёт к непредсказуемым последствиям не только для дикой природы, но и для сельского хозяйства. Кроме того, устойчивые ГМР будут способствовать появлению супервредителей и суперболезней, с которыми просто не справиться. На деле же такой сценарий весьма маловероятен. Для того чтобы новый ген закрепился в популяции, он должен придавать виду некие эволюционные преимущества. Устойчивость к гербицидам или определённым вредителям таковым не является. Но даже если предположить, что какой-либо ген даст это преимущество и вид начнёт усиленно размножаться, то и тут ничего катастрофического не произойдёт. Последует рост численности животных, питающихся этим растением, а также микроорганизмов и насекомых, паразитирующих на нём, что уравновесит экологический баланс. Так что в естественных условиях доминирование одного вида невозможно по определению. Доминирующий вид способен существовать только при поддержке человека. Тем не менее, уступая общественному мнению, для предотвращения этой гипотетической опасности производители ГМР вводят ограничения на возделывание генетически модифицированных культур в районах, где растут дикие родственники этих растений.

Учёные знают, что в первую очередь биоразнообразию угрожает не замена одного сорта (или даже десяти сортов) на другой, а превращение природных ландшафтов в сельскохозяйственные. Так, нобелевский лауреат Норманн Борлоуг писал, что для получения урожая 1998 года по технологиям 1950 года потребовалось бы дополнительно распахать 1,2 млрд гектаров земли, то есть 33% всех пастбищ или 29% всех лесов в мире, а с учётом меньшей продуктивности этих земель — и того больше. Никакое использование удобрений и ядохимикатов и тем более генетически модифицированных растений не сравнится с ущербом окружающей среде от увеличения площади сельскохозяйственных угодий. Кроме того, в некоторых регионах, например в Юго-Восточной Азии, свободные земли взять просто неоткуда. А всё увеличивающееся население Земли надо как-то кормить. Генная инженерия растений, как и другие способы интенсификации сельского хозяйства, даст возможность сохранить нетронутыми огромные площади лесов, степей, лугов. А в идеальном случае позволит даже сократить площадь земель сельскохозяйственного назначения. Вот почему генная инженерия растений способствует сохранению биоразнообразия дикой природы, а не его уничтожению.

Ещё один „конёк“ борцов с ГМР — это забота об органическом земледелии. Оно, как известно, исключает использование трансгенных растений, как, впрочем, и ядохимикатов и минеральных удобрений. Зато оно активно использует Bt-инсектициды. Поэтому трансгенным культурам со встроенным геном Bt-токсина достаётся от борцов особенно сильно. Дескать, их использование будет способствовать появлению у вредителей устойчивости к натуральному Вt-инсектициду, что создаст проблему для фермеров, практикующих органическое земледелие с его использованием. Другие мыслят глобально — зачем вообще нужны ГМР с их устойчивостью к болезням, вредителям, ведь природа в любом случае её преодолеет. Человек, ускоряя эволюцию, всё равно проигрывает гонку: патогены приобретают устойчивость к антибиотикам, сорняки — к гербицидам, вредители — к инсектицидам. Не бессмысленны ли потуги человечества? Что тут возразить? Процесс приспособления вредителей и патогенов к средствам борьбы с ними пошёл с момента возникновения земледелия. Точно так же природа „одолевает“ полезные свойства сортов, выведенных путём традиционной селекции. Такова плата за прогресс. Вопрос лишь в том, захотят ли эти борцы за чистоту земледелия вернуться на несколько веков назад, когда 100% земледелия было органическим (а не 3%, как сейчас), а о пестицидах, антибиотиках и прочей вредной „химии“ никто и не слыхивал? Маловероятно. Но всё же стоит напомнить, что средняя продолжительность жизни тогда составляла не более 30 лет, сельским хозяйством занималось почти всё население, а неурожаи и голод в России случались раз в 3 года, в менее суровой по климату Европе — раз в 5–6 лет, приводя нередко к катастрофическим последствиям: более двух третей новорождённых умирало от инфекционых болезней; диагнозы „пневмония“ и „туберкулёз“ были сродни смертному приговору; ничтожное ранение или травма вызывали гангрену и сепсис. Откажутся ли оппоненты „всякой химии“ от лечения антибиотиками, если их жизнь окажется под угрозой?

Этические проблемы генной инженерии растений

К счастью, у генной инженерии растений этических проблем меньше, чем, например, у клонирования, но тем не менее они существуют. Помимо общих рассуждений о противоречии встраивания генов божьему замыслу беспокойство религиозных деятелей вызывает создание „гибридов“ самых различных организмов, в связи с чем возникают трудноразрешимые проблемы.

Можно ли употреблять в пост растительную пищу со встроенными генами животных? Можно ли есть генетически модифицированные продукты, в которые встроены гены человека, не будет ли это считаться каннибализмом? Нельзя ли считать пищу, в которую перенесены гены, например, свиньи, „частично свининой“ и не распространяются ли на неё запреты некоторых религий? Это, без сомнения, очень увлекательные споры наподобие средневековых диспутов: „сколько ангелов поместится на кончике иглы?“, „сколько генов превращают картофель в свинину?“

Некоторые к этому добавляют, что не хотят есть картошку с генами какого-нибудь таракана. Но почему-то никто не отказывается от земляники на том основании, что примерно 30–40% атомов азота, фосфора и калия перешли в неё из, пардон, навоза, которым эту землянику удобряли. Это значительно выше, чем доля чужеродной ДНК из любого организма в ГМР (примерно одна миллионная). И как все атомы одинаковы во Вселенной, так и в построении белков всего живого на Земле (и картошки и таракана) используется 20 аминокислот, а их генов — всего 4 нуклеотида.

Есть ли польза без вреда?

На сегодняшний день доказательства вреда трансгенных растений отсутствуют. Все публикации, в которых сообщалось об этом и на которые так любят ссылаться противники генной инженерии растений, впоследствии были опровергнуты, но об этом оппоненты генной инженерии растений обычно предпочитают не вспоминать.

Кстати, примеры научной недостоверности имеются не только в биологии. В мартЕ-2002 года журнал „Science“ опубликовал статью о том, как учёные, пропускавшие при комнатной температуре через пол-литровую ёмкость с ацетоном ультразвук, наблюдали признаки термоядерной реакции. Предвидя возмущение физиков, у которых „холодный ядерный синтез“ пользуется примерно той же репутацией, что вечный двигатель или торсионные поля, редактор в этом же номере в почти шекспировском комментарии „Публиковать или не публиковать?“ заявил, что миссия журнала заключается в том, чтобы представить „интересную, возможно, важную работу на всеобщее обсуждение после удостоверения её качества со всей возможностью, на которую мы были способны. … Это делается без утверждения, что мы гарантируем в опубликованных статьях достоверность каждого результата“.

Конечно, даже самые ярые сторонники генной инженерии растений не могут сказать, что трансгенные растения совершенно безопасны. Исключить полностью вероятность любого события нельзя в принципе — подсчитано даже, за сколько лет обезьяна, беспорядочно стуча по клавиатуре, напечатает „Войну и мир“. По этой причине абсолютно безопасных технологий не существует, а в природе биологический риск не бывает равным нулю.

Противники генной инженерии растений, требуя доказать 100%-ную безвредность трансгенных растений, забывают (или не понимают), что требовать доказательств отрицательных утверждений нелогично: доказываются только положительные утверждения. Экспериментально можно доказать присутствие какого-либо явления в природе, но это будет означать, что оно имеет место иногда. Доказать же присутствие какого-либо явления всегда — нельзя. Отсюда вытекает — нельзя доказать отсутствие чего-либо, так как это означает, что оно отсутствует всегда. И так как отсутствие доказать нельзя, то, как гласит известный принцип римского права, „Ei incumbit probatio, qui dicit, non qui negat“ („Доказывать обязан тот, кто утверждает, а не тот, кто отрицает“). Но противники трансгенных растений обычно не берут на себя труд доказывать вред трансгенных растений, для них существует принцип презумпции виновности: учёные должны доказывать их безвредность. Да и из одних и тех же экспериментов делаются разные выводы. Учёные говорят: „При некоторых условиях некоторые генетически модифицированные продукты (или растения) для некоторых людей (или экосистем) могут быть вредны“, а их оппоненты обобщают: „Вредны все, всегда и для всех“.

Генетически модифицированные растения на российском огороде

У нас в стране сложилась парадоксальная ситуация. С одной стороны, мы покупаем генетически модифицированную продукцию, а с другой — выращивание генетически модифицированных растений в России не разрешено… Между тем в арсенале наших учёных имеется множество разработок — новых технологий, трансгенных сортов важнейших сельскохозяйственных культур.

В развитых странах трансгенные растения востребованы. Их создание диктуется не только научным, но и коммерческим интересом. Традиционная селекция там подошла к пределу своих возможностей, для многих культур они почти исчерпаны. Новый сорт может быть на 3% урожайнее, на 5% устойчивее, но это — крохи. Трансгенные растения позволили сделать рывок в эффективности сельского хозяйства, и потому они оказались востребованы рынком, где другие возможности повышения продуктивности (удобрения, ядохимикаты и т. д.) себя уже исчерпали.

Многие учёные задают себе вопрос: „Если выращивание трансгенных растений разрешат в России законодательно, будут ли востребованы зарубежные и отечественные разработки нашим сельским хозяйством?“ В качестве ответа на него сравним „Мерседес“ и „Москвич“. „Мерседес“ конечно же лучше „Москвича“, но он требует качественного топлива, квалифицированного обслуживания и главное — всю свою мощь сможет показать только на скоростном шоссе. А если поставить его на ухабистую просёлочную дорогу в распутицу, то вряд ли он обгонит „Москвич“. Под „Мерседесом“ я подразумеваю современные сорта интенсивного типа со строго регламентированными технологиями выращивания. Только при выполнении всех технологических требований раскроются все потенциальные возможности сорта, ради которых и трудятся селекционеры. Трансгенный сорт — это, можно сказать, установка на „Мерседес“, например, турбонаддува.

А у нас, к сожалению, сельское хозяйство — это не скоростное шоссе, а разбитая просёлочная дорога, по которой „Мерседес“ будет тащиться с такой же скоростью, как и „Москвич“, и установка турбонаддува ему в таких условиях не поможет. И не только из-за нехватки средств, а и из-за плохой организации труда.

Новые сорта, конечно, нужны, никто не спорит. От низкоурожайных сортов, сколько ни вноси под них удобрения, толку не будет — болонку всё равно не раскормить до размеров сенбернара. Но всё надо делать параллельно: и менять „Москвич“ на „Мерседес“, и налаживать техосмотр, и прокладывать новые дороги. Российские учёные и сегодня могут предоставить сельскому хозяйству „Мерседес“, но по каким дорогам он будет ездить?

Я преднамеренно несколько сгустил краски. Возможно, у нас пойдут трансгенные сорта не с устойчивостью к гербицидам или болезням (на фоне общего плохого ухода за растениями прибавка в урожае будет незаметна), а с улучшенными потребительскими свойствами, заинтересующими покупателей. Возможно, они будут востребованы в немногочисленных пока в России хозяйствах, где растения выращиваются по интенсивным технологиям. Может быть, фармацевтические компании заинтересуются трансгенными растениями, синтезирующими лекарства и вакцины. Весьма вероятно, что исключением станет картофель с устойчивостью к колорадскому жуку (не западные сорта, предназначенные для переработки, например, в чипсы, а отечественные, столового предназначения). Но ген устойчивости всё равно станут переносить в современный интенсивный сорт (а не в какую-нибудь „синеглазку“), который требует своевременной прополки, окучивания, подкормки, при необходимости — полива (многие ли знают, что период цветения, когда закладываются клубни, является критическим в отношении воды, и видели ли вы у нас в стране, чтобы кто-нибудь в это время поливал картофель?), иначе всё равно соберёшь столько же, сколько и посадишь. Ген устойчивости вряд ли станет панацеей от всех бед.

И всё же выращивание как отечественных, так и зарубежных сортов в России, думается, следует разрешить без сомнения. Естественно, если и те и другие пройдут все необходимые тесты, анализы и испытания в соответствии с действующим законодательством РФ, нормативными документами и т.д., как это делается, например, для лекарственных средств. Объективных доказательств вреда от трансгенных растений нет, а дальше пусть всё решает экономическая сторона дела: будет ли выгодно выращивать трансгенные растения в России, будет ли на них спрос. Главное, чтобы отсутствие спроса не было вызвано элементарной безграмотностью в области биологии.

Основные «последствия» применения генетически модифицированных растений

  • Повышение продуктивности сельскохозяйственных культур. Например, урожайность трансгенной сои в Аргентине на 10% выше, чем обычной.
  • Сохранение биоразнообразия. Применение генетически модифицированных растений позволяет увеличить производство сельскохозяйственной продукции, не расширяя площади пахотных земель. Это очень важно для сохранения биосферы, поскольку в развивающихся странах ежегодно вырубается 13 млн гектаров лесов под сельскохозяйственное и промышленное использование.
  • Уменьшение ущерба окружающей среде от использования ядохимикатов. Например, в 2001 году применение пестицидов сократилось на 20,7 тысячи тонн в США и на 78 тысяч тонн в Китае.
  • Экономическая выгода. В 2001 году экономический эффект от выращивания генетически модифицированных растений в США составил 1,5 млрд долларов, а в Китае — 750 млн долларов, поскольку выращивание трансгенных растений значительно снижает трудозатраты и экономит энергоресурсы.



    Обсуждение статьи:

    Страницы: 12 Все
      • Я
      • 23.11.2009 17:11:29
      • +12+-
      Спасибо автору, отличная статья. Заинтересованным посоветую прочитать статью писателя-фантаста Леонида Каганова, человека очено широких интересов, в его дневнике (да и просто в сети, статью выложили многие ресурсы) под названием "Хочу питаться генно модифицированными продуктами". Кроме веселого стиля вы найдете там ссылки на понятные и интересные статьи ученых биотехнологов.
      Ответить
      • Василий
      • 07.06.2010 13:06:38
      • +14+-
      Потенциальная опасность некоторых современных способов селекции не уменьшает угозу ГМО. Это разговор про Фому и Ерёму. Цель западных корпораций, распростроняющих ГМО, уничтожение естественного генофонда пищевых растений. Когда генофонд будет уничтожен никто и не станет скрывать вредность ГМО. Человечество поставят перед выбором - либо есть, либо умереть с голоду. Уже активно внушают идею что у нас нет выбора. На самом деле жить будут те кто сможет избежать употребление модифицированнах продуктов питания. Для России единственный шанс это дачи и огороды. Нужно только использовать семена свои, ещё с тех времён. Тщательно избегать китаиское, американское и прочее.
      Корпорации не могут заботиться о нашем здоровье. Они думают только о собственной прибыли. Это закон бизнеса.
      Импортные ГМО несут потенциальную угрозу ещё и с военной точки зрения. Их могут разрабатывать изначально вредными для здоровья. Для поставок потенциальному противнику. Глупо пологать что американские или китайские военные хотят видеть здоровую и сильную Россию. Отсутствие сельского хозяйства в России делает эту угрозу вполне реальной.
      Ответить
        • прохожий
        • 08.06.2010 12:06:23
        • +13+-
        Семена покупают не на военной базе.
        США - самый большой потребитель ГМО и не по тому, что идиоты, а по тому, что хотят большие урожаи.
        Чтоб не зависеть от чужого посевного материала надо иметь свой и в том числе ГМО.

        Скорее всего проплачивается и поддерживается миф о вреде ГМО. Так у нас не только сельское хозяйство загнется, но и наука.
        Ответить
          • Прохожий
          • 01.07.2010 15:07:29
          • +13+-
          "США - самый большой потребитель ГМО и не по тому, что идиоты, а по тому, что хотят большие урожаи. " - Вы с какого дуба упали, уважаемый? Если вы не в курсе политики проводимой в адрес американских фермеров, будьте добры ознакомьтесь, а после сделайте выводы как производители ГМО "пекутся" о своих гражданах.

          Чтобы не зависеть от чужого посевного материала нужно лишь поддерживать свое сельское хозяйство, путем запрета импортной дряни.

          Поищите в сети научные публикации о влиянии ГМ-продуктов на наследственность, много вы найдете? Что-то не особо, в большинстве лишь Ермакова и Ко. Почитайте как её работы, так и критику в её адрес, сделайте выводы что весомее.
          Вот и вопрос, кто кого финансирует?

          Проплачивается миф о безвредности ГМО, т.к. это выгодно транснациональным корпорациям, ГМО это лишь еще один инструмент глобализации и экономических войн, чтобы подмять под свой контроль всю сельхоз.отрасль.

          А наша наука загибается и без того, без финансирования - это уже вопрос кризиса в аппарате управления.
          Ответить
      • доктор
      • 24.11.2009 12:11:42
      • +13+-
      Фильм Царевой и Ермаковой "Трансгенизация - генетическая бомба" размещен на сайте http://npo.vo.uz/publ/film/13-1-0-129. Там же имеется жаркая дискуссия по содержанию фильма и вменяемости Ермаковой.
      Увы, исследования на крысах и мышах в России сделаны так криво, что ничего не доказывают, кроме ангажированности их автора.
      Ответить
        • Абракадабра
        • 30.05.2010 07:05:03
        • +13+-
        Ребят, ну кто мешает сделать "прямо", ежели вы тут такие специалисты ?

        а по статье - вполне обзорно, четкая хронология, только совсем не научная, причем со ссылками на источники которые могут быть вполне заинтересованы в том или ином решении для обеспечения своих интересов [ВОЗ,CIMMYT, и т.д.], такчто не стоит спешить с выводами.

        С заключением только как-то фанатично, будто оно всё вылезло из -
        "На сегодняшний день доказательства вреда трансгенных растений отсутствуют."
        а следовательно -
        "Объективных доказательств вреда от трансгенных растений нет"
        - ну всё ясно, Чернобыль помним? Вот до этого один муд..."нехороший человек" тоже написал работу о том что реакторы и без колпаков строить можно, и выиграл "тендер", а если бы использовалась технология та же что и на АПЛ - такого бы не случилось.
        Это я к тому что далеко не все так просто.
        Если что-то где-то происходит, значит это кому-то нужно.
        Вцелом благодарен за труд!
        Спасибо!
        Ответить
        • Абракадабра
        • 30.05.2010 08:05:58
        • +13+-
        а по поводу разборов вышеупомянутых фильмов
        здесь http://npo.vo.uz/publ/film/13-1-0-129
        и здесь http://gmo.wiki-site.com/index.php/%D0%A2%D1%80%D0%B0%D0%BD%D1%81%D0%B3%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B7%D0%B0%D1%86%D0%B8%D1%8F._%D0%93%D0%B5%D0%BD%D0%B5%D1%82%D0%B8%D1%87%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F_%D0%B1%D0%BE%D0%BC%D0%B1%D0%B0./%D0%A0%D0%B0%D0%B7%D0%B1%D0%BE%D1%80

        прослеживается пафосность авторов этих самых разборов, и их личные доводы, чаще всего лишь эмоциональные [особенно о вопросах вменяемости вышеупомянутой Ермаковой], не подкрепленные чем либо, что выглядит крайне неубедительно.
        Доказательная база у авторов фильмов является более адекватной на мой взгляд.

        с уважением.
        Ответить
      • [AD]
      • 2010-08-21 15:23:27
      • +-
    Страницы: 12 Все